Всё, что я о ней помню - Бородачев Антон
Высокое кованое ограждение, окружавшее отель, поднималось вверх почти на три метра. Старые ворота с витыми узорами выглядели массивно, но никакого замка или цепи на них не было. Я толкнул их перед собой и зашагал в сторону отеля — туда, где за массивной входной дверью виднелись ярко-желтые проблески света. «Это должно быть Спильман или его люди», — подумал я, но в холле гостиницы тоже никого не оказалось.
Внутри отеля горел свет, но вокруг меня не было ни одного живого человека — только пустой круглый холл с винтовой лестницей, массивные люстры на потолке и окна — бессчетное множество окон — за каждым из которых виднелись заснеженные пики гор. Отель казался пустым, но при этом не выглядел безжизненным. Так выглядит дом, в котором, уходя, кто-то забыл погасить свет. Казалось, «Мон-Сен-Мишель» оставили всего несколько часов назад. И даже белые чехлы, накрывавшие кресла, диваны и огромный рояль в углу, не развеивали это впечатление.
Я огляделся по сторонам, а затем сделал несколько шагов по направлению к стойке регистрации, за которой не было никого — ни привычного для таких мест администратора, ни Спильмана, который обещал встретить меня еще на железнодорожной станции. Колесики моего чемодана все также тарахтели у меня за спиной, но в эти мгновения я был даже рад этому, ведь так кто-то мог меня услышать.
— Здесь кто-нибудь есть? — спросил я, стараясь произносить слова как можно более громко. Но голос прозвучал надрывно, как будто за последние 10—12 часов я просто разучился говорить с кем-то помимо себя самого.
Так или иначе, но мне никто не ответил. Я замер на мгновение, вслушиваясь в пустоту, но все, что мне удалось различить — это отдаленное эхо. Я огляделся по сторонам: прямо на стойке регистрации стоял небольшой металлический звонок. И чтобы убедиться во всем наверняка, я нажал на него два или три раза. Звук звонка разбил окружающую тишину, но только на пару мгновений. Когда он оборвался, я снова прислушался, но, как ни пытался, так и не смог различить вдалеке ни звука шагов, ни чьего-то голоса.
«Мон-Сен-Мишель» погрузился в молчание, словно еще раз давая понять, что во всем отеле я был абсолютно один. Я понимал это — и понимал очень четко. Но эта мысль все равно никак не укладывалась у меня в голове. Облокотившись на стойку регистрации, я достал из кармана телефон и быстро отыскал в записной книжке номер Вероники. Но звонок не прошел — только гудки и сообщение о том, что аппарат находится вне зоны покрытия.
— Черт, — выругался я, и, оставив чемодан внутри отеля возле пустой стойки регистрации, быстро вышел за дверь, надеясь, что на улице поймать связь мне будет намного легче. Желтый свет отельного холла сменился серым светом, сгущавшихся сумерек. Воздух вокруг стал заметно прохладней. Я почувствовал это, но в первые секунды ни придал тому абсолютно никакого значения. Телефон все также не подавал признаков жизни. И в эту секунду я вдруг очень четко осознал, что оказался отрезан от всего остального мира. От этой мысли сделалось не по себе. Но мое сознание она занимала всего несколько мгновений.
Потеряв надежду поймать связь, я поднял глаза от экрана телефона и в следующий миг прямо перед собой увидел нечто такое, что заставило меня забыть обо всем остальном. Пустой поезд, пустой отель, пустой город без людей и телефон, переставший подавать признаки жизни — все это в одно мгновение вдруг утратило для меня хоть какое-то значение. Единственным, о чем я мог думать в эту секунду, были белые облака тумана, медленно двигавшиеся в мою сторону. Я глядел на них и не мог поверить своим глазам, так как мог поклясться, что еще 10 минут назад вокруг меня не было ни намека на нечто подобное. Казалось, небо упало на землю, и все пространство вокруг заволокла густая пелена.
— Что это за место?
— «Мон-Сен-Мишель»… У этого отеля очень много тайн.
Туман остановился только через несколько минут — примерно в пятистах метрах от отеля, в том месте, где к гостиничной территории примыкало небольшое озеро. Белая пелена укрыла собой все — и от этого огромный старый отель стал еще больше походить на остров посреди бескрайнего белого моря.
«Как на той открытке», — невольно подумал я, и эта мысль вдруг отчего-то заставила меня поежиться. Я чувствовал себя фигуркой, запертой внутри огромного стеклянного шара. Щепкой — выброшенной на берег одного необитаемого островка. Этот туман передо мной словно бы делил мир на две части, заслоняя собой все то, что осталось по ту сторону белой пелены. Я смотрел на него и не мог сдвинуться с места. И лишь только минуту спустя мне удалось взять под контроль это чувство.
Втянув в себя вдруг ставший холодным воздух, я вернулся обратно в отель и начал думать о том, что мне делать дальше. Возвращаться в город было бессмысленно — из-за темноты и тумана я мог просто сбиться с пути. Дозвониться до Спильмана или Вероники не получалось. Поэтому единственное, что мне оставалось — это ждать. По крайней мере, до наступления утра.
Подумав об этом, я снова начал шарить взглядом по сторонам, стараясь оценить перспективность этой идеи. По сути, для меня ничего не менялось — я в любом случае собирался остаться здесь на три дня, и наша встреча со Спильманом имела в этом плане только символическое значение. Он, кажется, говорил, что для меня должны были подготовить номер. Да и включенный в холле свет свидетельствовал о том, что здесь кто-то был в последнее время.
Зацепившись за эту мысль, я решил осмотреться. Я обошел холл по периметру, поднялся по винтовой лестнице на второй этаж, но через какое-то время снова вернулся к стойке регистрации. Прямо за ней на специальной доске висели ключи от номеров. Десятки небольших связок, похожих друг на друга, как две капли воды. Недолго думая, я снял с доски четыре или пять ключей, решив поочередно открывать каждый номер в поисках подходящей комнаты. Но как только я собрался уходить, мне на глаза попалось кое-что другое — большая канцелярская книга, похожая на те, в которые раньше записывали постояльцев. Я открыл ее на последней странице. Напротив сегодняшней даты на абсолютно пустом бумажном листе чернильной ручкой было выведено мое имя. А рядом стояла приписка: «Три ночи. Номер 406».
Бросив на стол все остальные ключи, я снял с доски связку с нужной цифрой и, забрав чемодан, снова зашагал вверх по лестнице. Моя комната находилась на четвертом этаже, поэтому ее поиски заняли некоторое время. Я проходил коридоры один за другим, разглядывая одинаковые двери, отличавшиеся друг от друга лишь номерами на золоченых пластинках. На этажах, как и в холле, везде горел свет, но в этот раз я отметил этот факт уже абсолютно равнодушно. Огромный старый отель, словно замер в ожидании новых гостей. И даже накрытая чехлами мебель, встречавшаяся тут и там, все равно не портила общего впечатления. Красные ковры на полу были идеально вычищены. На стенах горели лампы, сделанные в виде старомодных канделябров. Кое-где на этажах встречались даже вазы или какие-то картины в рамках. И от вида всего этого огромный старый отель уже не казался мне таким уж заброшенным.
Отыскав свой гостиничный номер, я вставил ключ в замочную скважину и без особых усилий открыл дверь. В отличие от холла и коридоров, комната передо мной пряталась в темноте, но даже в том тусклом свете, что падал из не зашторенного окна, я все равно мог различить довольно многое. Широкая двуспальная кровать, кресло и стол с лампой, шкаф для вещей сразу слева от меня и какая-то картина в рамке прямо напротив входа. Так и оставаясь стоять у порога, я пошарил пальцами по стене и без особых усилий нашел, спрятавшийся на ней выключатель. Один щелчок — и в комнате загорелся свет, позволяя мне рассмотреть ее получше. Наверное, это было простым совпадением, но первым, что я увидел перед собой, была та самая картина на стене — вернее, какой-то старомодный плакат, на котором красивым каллиграфическим почерком была выведена одна единственная надпись: «Выбор в пользу чего-то одного — это всегда выбор против чего-то другого». Я прочитал ее несколько раз, как будто в глубине души я точно знал, что она оказалась здесь не просто так, и эти слова были адресованы мне лично. В этом отеле меня ждали, и чем дольше я находился здесь, тем сильней становилось во мне это чувство.
